И все войны наши этого века — первая мировая, гражданская, финская, вторая мировая, афганская, чеченская ,— понимаемые всякий раз как священные, то есть как войны с неким воплощенным злом, мучительны именно этими вопросами, и о каких-то из них в нашей исторической памяти остались мутные следы, а о других уже и вовсе забыто. Ради чего все это с нами было? Что было достигнуто этой чередой войн? Все исторические достижения этих войн отменяла сама история, повернув ход свершенных событий вспять. И это, наверное, правда.
Однако история не отменяет подвига, не отменяет у России ее судьбы. Наша война — это наша судьба. Мы не просто люди — мы народ. Наша война всегда есть и будет нашей войной, и воевать мы будем в исполнение своей судьбы, в силу причин вневременных и неизбежных, скрытых в нас пружиной. Наша многовековая, затяжная война за собственную свободу, когда остановлены были нашествие за нашествием, порождала всякий раз череду мелких, порой самых бессмысленных войн уже за чужое национальное достоинство и свободу.
Вал нашей священной освободительной войны заряжен такой силой, что спустя годы и годы она еще бродит и в крови, и в памяти народа, мобилизованного духовно и физически войной, как и жаждой справедливости, верой в свою правоту. Почему русским вообще необходимо высшее моральное оправдание войны? Потому что веками война для русских была прежде всего непрестанной борьбой за собственную целостность. По той же причине, что Россия — страна огромных пространств, для защиты которых не было никогда средств содержать еще и наемную армию, под ружье шел и идет чуть не каждый. А было даже просто сословие, что жило войной, — казаки. И кто выбрал себе по доброй воле судьбу военного, и кто не выбирал такой судьбы — все равно поколение за поколением идут на службу и вбухиваются жизнями в нашу нескончаемую войну. Наша война похожа на круговую оборону. Но мы и ходим по ней, как по кругу. Ходим по войне, как по замкнутому кругу, а ищем мира, так что в советскую эпоху она, война, уже стала чуть ли не осознанной разновидностью борьбы за мир. Где хотели мира — там воевали. Когда я теперь гляжу на тома истории только одной из мировых войн, то они все так же завораживают меня своими размерами, как и в детстве, но теперь не выходит из головы, что каждый из этих томов в два раза толще Библии, — и это значит, как я понимаю, что один год войны вобрал в себя столько разрушений и смертей, сколько не вместила книга судеб человеческих, проповедь мира и добра.
Однако по этой истории убийств и разрушений нельзя строить жизнь. У каждой войны есть причины, есть собственный ход событий, но любая война учит людей только убивать.
